От пластинки до "цифры"
 Треску не ловили, зато много говорили о творчестве, методах и условиях работы. Журналист "Вечерки" вместе с мурманским фотографом Александром Степаненко побывала на международном фотофестивале на Лофотенских островах. Теперь наши читатели могут узнать, что такое бакалао, кто живет в Норвегии на птичьих правах и можно ли провести восемьдесят дней на лыжах в компании пингвинов.
Долгая дорога
Добраться до островов без приключений нам не удалось. В Киркенесе мы оказались в окружении соотечественников. В центре маленького приграничного городка как раз проходила русская ярмарка. Шали, шерстяные носки, вязанные крючком скатерти, платки в народном стиле и хрусталь - все это можно было купить за кроны. Как рассказали продавщицы из России, эти товары приобретают в основном наши бывшие соотечественники.
После ночевки в Киркенесе мы планировали лететь в Тромсе, а оттуда - на Лофотенские острова, в город Стокмаркнес. Там нас должен был встретить водитель и отвезти в деревню Кабельвог, где проходил фотофестиваль.
Но первый рейс отложили, затем отложили и второй. В конце концов самолет на Стокмаркнес вообще отменили, а нам предложили лететь в город, название которого мы даже не смогли запомнить. В общем, время было потеряно, водителя пришлось отправить домой, а перед нами маячила безрадостная перспектива ночевки в неизвестном городке. К счастью, с нами летела молодая норвежка Ингвиль, и конечной точкой ее путешествия тоже был Кабельвог. Уже вечером на арендованном ее подругами микроавтобусе мы сквозь снежную бурю пробирались в одно из самых старинных рыбацких мест Норвегии.
Дорога на Кабельвог проходила через горы. Машина то и дело ныряла в тоннели, вырубленные в огромных каменных глыбах. В маленьких городках царствовала кромешная тьма. Как выяснилось позже, в северной части Норвегии в тот день вырубило электричество. Местные жители рассказали, что такое частенько случается в их краях.
Золотая треска
 Кабельвог оказался не последней точкой нашего маршрута. Организаторы фестиваля поселили нас в небольшом местечке Калле. Это, кстати, очень по-норвежски: много природы, мало людей, никакого стресса. Жили мы в рурбю - деревянном рыбацком домике на сваях. Нашей избушке было 150 лет. Раньше она состояла из одной комнаты-кухни, где норвежские рыбаки отдыхали после промысла. Со временем к ней пристроили пару спален. Теперь несколько таких рурбю сдают туристам. Вокруг ни магазинов, ни кинотеатров - только горы и море.
Принадлежат эти избушки норвежцу с русскими корнями Пэру и его супруге. По их словам, Калле даже не деревня, а ферма, которая существует за счет туристов, в основном норвежских. Любители природы приезжают туда полюбоваться горами и порыбачить.
Дед Пэра в конце девятнадцатого века в поисках лучшей доли отправился из Норвегии в Архангельск. Там начал свое дело, женился на русской. Жизнь пошла в гору, скандинав открыл офисы в Лондоне и в Санкт-Петербурге, но грянула революция… Сейчас дети норвежского архангелогородца раскиданы по всему миру.
Пэр следит за состоянием рурбю и работает в кафе, которое находится в деревянном доме 1860 года постройки. Там туристы могут выпить кофе или местное пиво. Раньше в Калле было много рыбаков, поэтому в здании нынешнего кафе работали магазин снастей и почта. Старую постройку сохранили, но преобразили. О былых временах напоминает только лодка, подвешенная в проеме между первым и вторым этажами. Хотя сам хозяин и сегодня не прочь порыбачить.
Кстати, промысел на Лофотенах ведут уже около тысячи лет. Говорят, что рыбаки со всей Норвегии ловят треску именно там. В районе островов располагаются основные нерестилища арктической трески, которая, между прочим, считается деликатесом. Пойманную треску разделывают и развешивают на сушилках, стоящих вдоль моря. Там рыба вялится с середины марта до середины июня: только морской воздух, солнце и ветер. Сам натурпродукт стоит недешево. Одна вяленая рыбешка обойдется в 2,5 тысячи рублей.
Вяленую треску экспортируют в Италию и Португалию, где ее называют бакалао. Потом такую рыбу вымачивают и готовят. Уж не знаю, правда ли, но говорят, что существует более ста рецептов ее приготовления. Самый простой - отварная бакалао с картофелем в томатном соусе. Мы пробовали это блюдо. Его вкус напоминает разогретые консервы из скумбрии, так что стоит ли переплачивать?
Фокус - на Север
 Лофотенский международный фотофестиваль проходил впервые. Это был так называемый пилотный вариант, когда организаторы определяются, существовать ли проекту в дальнейшем, или нет.
Идея собрать фотографов вместе пришла в голову учителю Лофотенской высшей народной школы Джону Стенерсену прошлым летом. Правда, сначала он сомневался, стоит ли браться за реализацию проекта. Ведь это требовало много сил и времени. В итоге плюсы все же перевесили.
- Мы хотели привлечь внимание к северному региону, Лофотенским островам. Люди веками приезжали сюда писать картины, а потом и фотографировать, но фотофестивалей у нас никогда не проводилось, - объяснил директор фестиваля, фотограф Джон Стенерсен. - Мы решили исправить это, создать некий фотобренд, показать людям, что Лофотены - это нечто большее, чем северное сияние и природа.
Математик с камерой
В первый день фестиваля недалеко от нашей рурбю мы встретили дедушку, похожего на Санта-Клауса. Зимой в летней шляпе и в двух куртках он выглядел так колоритно, что мы попросили его сфотографироваться с нами. Слегка удивившись, мужчина согласился. А вечером мы узнали, что наш удивительный сосед - известный фотограф и писатель из США Брюс Барнбаум.
Математик по образованию, он увлекся фотографией в 60-х годах прошлого века. Спустя почти пять десятилетий он по-прежнему любит фотографировать. Свои снимки Брюс всегда печатает сам, и считается одним из лучших в этом деле. Барнбаум любит снимать в черно-белом цвете. Порой не сразу поймешь, что изображено на его снимке - то ли паутинка, то ли пролеты моста, то ли земля, то ли вода.
Одной из проблем современных фотографов Брюс считает чрезмерное увлечение фотошопом, компьютерной программой для редактирования фотографий. Вместо этого, по его мнению, нужно изучать свет, взаимоотношения форм, пытаться выразить фотографией какой-то смысл.
От Чернобыля до Архангельска
Россию на фестивале представлял мурманский фотограф Александр Степаненко. Он показал коллегам фотосерии "Будни архангельской деревни" и "Чернобыльская" деревня. Здесь жить нельзя!". Все эти истории он пропустил через свое сердце.
Первую серию автор снимал 25 лет. Как выяснилось на фестивале, проблемы российской глубинки - отсутствие работы, отток молодежи, превращение некогда больших деревень в дачные поселки - характерны и для норвежской провинции.
- "Чернобыльскую" деревню" я снимал более двадцати лет в родной деревне Киселевка Могилевской области Белоруссии, - рассказал Александр Михайлович. - Несмотря на радиацию, люди продолжают жить в опасной зоне - рожают детей, пасут скот, занимаются огородом. Я хотел показать трагедию не одной деревни, а всей страны в целом.
Кроме фотографий мурманчанин представил фильм, снятый по его документальной книге "Расстрелянная семья". Рассказ о политических репрессиях в Мурманской области и расстреле саамских мужчин Мотовского погоста настолько поразил норвежцев, что после финальных титров они еще долго молчали и не осмеливались задавать вопросы.
На птичьих правах
 Задуматься участников фестиваля заставили и работы норвежки Тине Поппе, которая снимала детей, живущих в специальных приемниках для беженцев. Их родители просили убежища в Норвегии, но вид на жительство так и не получили. Высылать из страны их тоже никто не спешит, работать им запрещено. Дети беженцев, многие из которых родились уже в Норвегии и прекрасно знают язык, годами живут на птичьих правах, каждый день ожидая депортации. Правительство, похоже, решило их не замечать. Министр юстиции даже провел встречу с журналистами, где попросил их не поднимать эту тему в СМИ.
- Я была шокирована тем, как норвежские власти обращаются с беженцами, - пояснила нам Тине Поппе. - У этих людей нет надежды, только депрессия и мрак. Каждую ночь они засыпают со страхом, что утром придет полиция и отправит их обратно. И так год за годом. Некоторые пытаются покончить жизнь самоубийством. А ведь мы, норвежцы, гордимся тем, что у нас демократия, что у нас равноправие. Я понимаю, что некоторые пытаются играть на чувствах и получить вид на жительство незаконным путем. Но я хочу быть гуманной, для меня это не вопрос политики, это вопрос ценностей.
Результатом работы Тине и ее коллеги стала книга о нелегкой жизни детей беженцев. Стоило только Тине обмолвиться на фестивале, что после ее кампании от властей так и не последовало каких-либо действий, как одному из подростков, участвовавших в ее проекте, дали вид на жительство.
Фото на лыжах
Совсем другие впечатления, я бы сказала снежно-экстремальные, оставила у участников фестиваля норвежка Кристин Фолсланд Олсен. С первых секунд она дала понять, что любит приключения, заявив: "Я делаю только те вещи, от которых получаю драйв". Пример тому - восьмидесятидневное путешествие на лыжах вместе с подругами. Эти девушки не боятся ни высоты, ни ветров, ни мороза, ни белых медведей. В списке их восхождений - горные пики в Киргизии, на острове Южная Джорджия, что неподалеку от Антарктиды, на Шпицбергене и на Баффиновой Земле (Канада). Оттуда и фотографии снежных вершин, пингвинов, тюленей и белых медведей.
Кристин рассказала, что в таких походах нужна серьезная физическая подготовка и дорогая экипировка. Во время лыжных переходов специальных остановок для съемок девушки не делали. В экстремальных условиях первостепенным был, конечно, вопрос выживания, так что фотографировать приходилось на ходу.
Техника из прошлого
Еще одна норвежка Йоханне Сейнес Свендсен экстремальному фототуризму предпочитает не менее опасную работу с химикатами. Она делает фотографии на стеклянных пластинках с коллодионной эмульсией. Технологию изобрели еще в середине девятнадцатого века. Некоторое время фотографы пользовались только этим способом, хотя он и предполагал работу с ядовитым цианистым калием.
Обычная цифровая или пленочная камера для таких фотографий не подойдет. Специальную камеру, куда можно вставить стеклянные пластинки, Йоханне купила в Интернет-магазине. Аппарат привезли из Индии. Потом ей пришлось искать химикаты и учиться готовить эмульсию. Сложно бывает и модели - фотографируемому человеку приходится длительное время сидеть неподвижно, разрешается только моргать.
На последнем этапе пластинку нужно обработать химикатами и поместить на черный фон. Пожалуй, сегодня найдется не много любителей потратить столько времени на одну фотографию. Зато снимок получается уникальным, с легким оттенком старины.
Выставка на дне
В начале фестиваля кто-то из его участников заметил: "Цифровая фотография не пахнет". В конце фестиваля это утверждение удалось опровергнуть. Выставку Тома Хатлестада "Путь свободы" изначально планировалось провести на открытом воздухе. Фотографии повесили на берегу, рядом с сушилками для трески. В последние дни фестиваля на Лофотенах стояла плохая погода, и ветер унес несколько работ в море. Оставшиеся фотографии перенесли в зал культурного центра. И тогда все поняли, что цифровая фотография пахнет… рыбой. Так, стоя в теплом помещении и вдыхая запах вяленой трески, мы слушали историю Тома о его пути свободы. Норвежец путешествовал по Европе и Азии, встречал разных людей, фотографировал их и спрашивал, чем в их понимании является свобода. Свои определения этого понятия участники проекта заносили в записную книжку Тома. А он потом их перевел на английский и норвежский и поместил высказывания под фотографиями.
Этой "свободной" выставкой и закончился фестиваль на Лофотенских островах. На память о нем у участников остались фотографии и кофейные чашки, сделанные женой директора фестиваля Сесилией Хааланд. У нее свой магазин керамики и стекла. Она призналась, что без ума от России. Видимо, любовь взаимна, как-то большой заказ у Сесилии сделал некий "Дима из "Газпрома".
Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В. Источник: Вечерний Мурманск Автор: Нармина ГЕЙБАТОВА. Фото Александра СТЕПАНЕНКО и Йоханне Сейнес Свендсен.
Нармина ГЕЙБАТОВА - От пластинки до "цифры". Лофотенский международный фотофестиваль
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
