ФРИТЬОФ НАНСЕН И ЕГО ЖЕНЩИНЫ, расширенная версия
 Фритьоф Нансен далеко не всегда был седовласым старцем, немощным и дряхлым! Хотя именно так его воспринимает большая часть наших современников. А ведь до самых последних дней жизни он был настоящим героем-любовником! Необыкновенный темперамент, невероятная сила воли, уверенность в своих силах и «упертость», желание жить полной жизнью – вот что всегда было присуще великому путешественнику и общественному деятелю. Нансен был красив и привлекателен даже в старости. И еще он всегда любил женщин – и никогда не скрывал этого. Он был бы очень удивлен и разочарован, узнав, что потомки воспринимают его как музейный экспонат, ведь современникам он был известен великим количеством романов – и лишь о некоторых из них мы расскажем в этой статье.
Нансен и Софья Ковалевская
Зимой 1888 года Нансен случайно встречает в горах свою будущую жену Еву Сарс, но из той встречи в то время «не возгорелось пламя».
Тем не менее, перед тем, как отправиться во льды Гренландии Фотьблоф пишет прощальные письма пятерым женщинам: Юханне Силов, Марионн Шарп, Кленодии, Еве Сарс и ... Софье Ковалевской
Соня познакомилась с Фритьофом Нансеном, когда она приезжал в Стокгольм, и была очарована им. Они встретились еще раз и были так потрясены, что поняли: между ними не может ничего быть потому лишь, что сильная симпатия может превратиться в угрожающую их жизни страсть.
Ковалевская писала подруге: «Нансен так увлечен своим путешествием в Гренландию, что никакая возлюбленная не может с этой поездкой конкурировать. И ничто не сможет заставить его отказаться от поездки к духам мертвых великанов, которые, по лапландским сагам, спят на ледяных просторах Гренландии».
Нансен действительно отправился в Гренландию, но Ковалевскую помнил до конца жизни. Когда он много десятилетий спустя приехал в СССР и совершал путешествие по Армении, он как-то разоткровенничался на эту тему с журналистом и писателем Н.К. Вержбицким. В своей мемуарной книге «Встречи» последний пишет:
«Мне больших усилий потребовалось для того, чтобы решиться спросить Нансена относительно его знакомства с Софьей Ковалевской. Конечно. Это было не совсем деликатно с моей стороны. Но во мне жил газетчик.
- Ковалевская?.. Это был человек редкой духовной и физической красоты, самая обаятельная и умная женщина в Европе того времени, - после довольно продолжительного молчания сказал Нансен. – Да, безусловно, у меня было к ней сердечное влечение, и я догадывался о взаимности. Но мне нельзя было нарушить свой долг, я и вернулся к той, которой уже было дано обещание… Теперь я об этом не жалею!»
Нансен в данном случае слегка покривил душой, поскольку никакими обязательствами по отношению к Еве, о которой он говорит, связан не был. Зато он, вне всякого сомнения, испытывал искренние чувства к Софье.
Фритьоф и Ева
Впервые Нансен увидел ее в феврале 1888 года на холме Фрогнер возле Кристиании.
Вот как описывает ту встречу дочь Фритьофа и Евы:
«Однажды Фритьоф возвращался с лыжной прогулки в Нурмарке и вдруг заметил пару лыж и белый от снега зад, торчащий из сугроба. Из любопытства он остановился. Из сугроба показалась вся залепленная снегом голова, и на него глянули большие черные глаза. Это была Ева.
Они представились друг другу, немного посмеялись и разошлись – каждый своей дорогой. Вот и вся встреча».
В то время Нансен был увлечен «Драгоценностью» и еще несколькими другими женщинами. Но Ева запала ему в душу, недаром одно из прощальных писем перед гренландской экспедицией было отправлено ей – с просьбой ждать его возвращения.
Фритьоф знал, что встреченная им Ева Хелена Сарс (1858 – 1907) – известная камерная певица. «Ева Сарс Нансен была одной из самый выдающихся исполнительниц романсов. Ее манера пения похожа на нее саму – без малейшего следа сентиментальности, естественная и отражающая всю полноту и серьезность чувств исполняемого произведения», - так отозвались критики на приезд Евы с единственным концертом в Берген в мае 1895.
Вскоре Нансен пришел в гости в дом матери Евы, но на этом всё и закончилось. Однако из Эдинбурга, как мы уже говорили, в Кристианию ушло (или уплыло?) письмо «с намеком».
А вот Ева очень ждала Фритьофа. Многочисленные мемуаристы говорят, что Нансен быстро поражал воображение девушек (хотя Ева была уже очень взрослой женщиной, к тому же на 3 года старше своего будущего мужа) привлекающим слабый пол сочетанием мужественности, если не сказать – брутальности, особой красоты викинга, почти юношеским шармом и … умением смущаться. Это качество (смущаться, даже будучи всемирно известным полярными исследователем и выдающимся политическим деятелем) останется у него на всю жизнь.
Вероятно, хотя этому нет никаких подтверждений в мемуарах, некие вполне определенные знаки внимания и, быть может, вполне «обязывающие», Фритьоф Еве оказывал, потому что она ждала его, волнуясь, «получит ли она его». Бьёрнсон, частый гость в доме матери (отец умер за двадцать лет до описываемых событий), даже сказал всеобщей любимице: «Будьте уверены, вы получите своего Нансена». Совершенно очевидно, что для произнесения этих слов надо было иметь очень веские основания.
И Ева получила-таки своего Фритьофа.
Первое свидание после возвращения уже ставшим национальным героем Нансена произошло на главной улице Кристании – улице Карла-Юхана.
Ева разговаривала с подругой и не заметила, как с проезжавшего мимо экипажа на всем ходу соскочил молодой человек, подбежал к девушкам, взял певицу за руку и радостно воскликнул:
— Половинка! Я выиграл!
А затем прославленный полярник в несколько прыжков догнал экипаж.
Подруга спросила Еву, в чем дело. Оказывается в тот вечер, когда Нансен был в гостях у Марен Сарс, они играли в «половинки». Есть такая игра: двое съедают по половине грецкого ореха, и тот, кто при следующей встрече первый успеет сказать «половинка», считается выигравшим и может требовать любой подарок…
Нансен оказался проворнее и увереннее в себе, чем Ева: в качестве награды он потребовал саму девушку - и получил ее.
Нельзя сказать. что жизнь с Фритьофом была для Евы очень счастливой. Он много изменял ей – а она об этом знала. Он постоянно куда-то уезжал – а она ждала. Он был все время на виду – а ей ради семьи и воспитания пяти детей пришлось оставить сцену.
Но то, что «ее мальчика» и «его лягушечку» (так называли они друг друга в личной переписке) связывала искренняя любовь – несомненно! Она рано умерла – и он чуть не сошел с ума от горя.
Фритьоф, Сигрун и Кэтлин Скотт
В 1919 году Фритьоф Нансен женился на фру Сигрун Мюнте, жене своего соседа и известного художник Герхарда Мюнте. С Сигрун роман начался за два десятка лет до свадьбы, еще при жизни Евы. По версии родных, он сделал это из-за чувства вины перед Сигрун, когда их отношения стали достоянием гласности. Вряд ли это так – в обществе знали об их романе практически самого начала.
После свадьбе Фритьоф не выглядел особо счастливым – по воспоминаниям друзей и знакомых. Да и Сигрун после бракосочетания счастливее не стала. Вероятно, она и не предполагала, что жизнь фру Нансен полна огорчений, ревности и бесконечного ожидания мужа. Когда ее однажды спросили, о чем они разговаривали с Нансеном в дома в Пульхёгде, она ответил: «Разговаривали? Да мы и не разговаривали вовсе. Во всяком случае, редко – или никогда».
Сигрун выросла в довольно простом окружении. Ее мать, Йенни Сандберг, рано овдовела и, будучи женщиной решительной и небогатой матерью шести детей, через два года после смерти мужа открыла «Пансионат и частный отель, оборудованный телефонной связью» в самом центре Кристиании – на улице Карла-Юхана.
Нельзя сказать, чтобы Сигрун любила мать – она всегда называла свою свадьбу с Мюнте примером «торговли белыми рабами». Именно Йенни способствовала знакомству и развитию отношений дочери с человеком, который был всего на три года младше ее самой.
«Пансионат и частный отель» пользовался очень хорошей славой – и у вдовы Сандберг часто останавливался Бьёрнстьерне Бьёрнсон с семьей. Веселая вдова была женщиной без предрассудков – и вот она уже выходит замуж за двадцатисемилетнего старшего сына Бьёрнсона. Легко предположить, какие чувства испытывала Сигрун, когда ее сорокалетняя мать вышла замуж за Бьёрна Бьёрнсона, который на десять лет был моложе ее собственного жениха. К Йенни в обществе относились по-разному: ее уважали, силой ее характера и предприимчивостью восхищались, ее интриг побаивались – и ее порицали.
Широко известен тот факт, что Вереншельд использовал Нансена в качестве «модели» для Олава Трюгвасона, когда делал иллюстрации к «Кругу Земному». И мало кто знает (даже в Норвегии), что прообразом королевы Сигрид стала Йенни. В саге рассказывется, что после смерти Харальда Гренландца у нее появился жених, который ей очень понравился. Это был Олав Трюгвассон, конунг Норвегии. Но когда Сигрид отказалась принять христианство, конунг ударил ее по лицу перчаткой и назвал языческой сукой. Она встала, выпрямилась и ответила: «Ну что ж, это твой выбор!». На иллюстрации запечатлен именно этот момент. И совершенно очевидно, что художник восхищается своей моделью (хотя использовал при работе лишь ее фотографию).
Когда чета Мюнте поселилась рядом с супругами Нансенами, между Сигрун и Фритьофом очень быстро вспыхнул роман – и знали о нем все, в том числе и Ева, и сам Герхард Мюнте.
После смерти Евы Фритьоф долгое время, как мы уже говорили, не хотел ни с кем общаться, но продолжал поддерживать отношения (хотя и довольно прохладные) с Сигрун. В 1911 году он окончательно приходит в себя - и начинает встречаться с фру Мюнте при первой появившейся возможности. Например, в конце лета 1911 года она приводят двое суток вместе на яхте «Веслемёй», воспользовавшись отъездом Герхарда в Копенгаген.
Однако вспыхнувшие с новой силой чувства к Сигрун совершенно не мешали Нансену испытывать страсть к другой женщине – не просто чужой жене, а жене своего английского коллеги – полярного исследователя Роберта Скотта.
Встреча Фритьофа с Кэтлин Скотт состоялась в 1910 году во время подготовки Амундсена к экспедиции на Южный полюс. Тогда Скотт вместе с женой приехал в Гудрандсдален, где у него было прекрасная возможность потренироваться в ходьбе на лыжах на заснеженных склонах норвежских гор. Кроме того, он хотел посмотреть на собак, упряжь и нарты «в действии». За консультациями полярный исследователь обратился к своему знаменитому коллеге – Фритьофу Нансену.
В 1911 года Нансен вновь встречается с Кэтлин – на этот раз уже в Лондоне, куда приезжает по приглашению Королевского географического общества.
Кэтлин была женщиной страстной и охочей до знаменитых мужчин – так что можно сказать, что они с Фритьофом нашли друг друга в прямом и переносном смысле. Отношения развивались очень быстро и бурно. Разница в 17 лет ни одного из них нисколько не смущала. Они не только не скрывали отношений – но даже и ездили вместе в другие города и страны – например, в 1912 году, когда Роберт Скотт отправился в Антартику, пара поехала в Берлин, где Нансен читал лекции. Надо сказать, что Нансен был серьезно увлечен миссис Скотт – он даже мечтал о совместном ребенке, который должен был бы быть непременно похож на Кэтлин. Он чувствовал себя в Германии восставшим из пепла, полным жизненных сил и необыкновенной радости.
Кэтлин, узнавшая о возвращении Амундсена из похода к Южном полюсу, не получала никаких сведений о муже – в то время еще никто не знал о гибели экспедиции Скотта во льдах Антарктики. Нансен пытался ее утешить, писал трогательные письма, уверял, что Скотт мог прийти к полюсу первым (кто достиг заветной точки первым также было некоторое время неизвестно) и пригласил посмотреть на белые ночи с палубы свое яхты «Веслемёй».
Какой бы ветреной не была Кэтлин, за мужа она переживала – и в январе 1913 года отправляется на корабле в Новую Зеландию, где она рассталась с Робертом перед началом его экспедиции и где они договорились встретиться после ее окончания. По дороге она узнала о гибели всех членов экспедиции.
Трагическая смерть мужа, которого Нансен критиковал за излишнюю легкомысленность в подготовке экспедиции (и был совершенно прав!), его проигрыш Норвегии оказались решающими для отношений Кэтлин с Фритьофом. Она решительно заморозила их.
Нансен решил подождать лучших времен – он полагал, что Кэтлин нужно время. Они состояли в переписке – и в 1919 году решили встретиться. По дороге на конференцию в Париже Фритьоф заехал к Кэтлин в Лондон и сделал ей официальное предложение. Ответ ему не понравился – Кэтлин не просто отказала именитому жениху, но в качестве основной причина отказа назвала громадную разницу в возрасте. Ведь Фритьофу было уже 58 лет. а ей – только 41. Кроме того, она прекрасно была осведомлена, что некая норвежская дама ушла от своего мужа-художника, очень известного и талантливого, исключительно из-за любви к Нансену. В своем дневнике она записала, что Сигрун лучше подходит Фритьофу, потому что «давно любит его, добра и мила и родом из той же страны, что и он». Нансен с отказом не смирился – и попытался переубедить леди Кэтлин, но безрезультатно. Однако хорошими друзьями они остались на всю жизнь.
В 1918 году Сигрун развелась с мужем. Причина разрыва никогда не была названа – и мемуаристы практически ничего не писали об этом. Сохранилось, однако, довольно колкое высказывание внучки Бьёрнсона Дагни, которая написала: «Мюнте и Фритьоф Нансен были соседями. Фру Мюнте пользовалась вниманием противоположного пола благодаря своему уму и обаянию. Длинноногий Нансен частенько перебирался через ограду и навещал ее. И Мюнте ничего не имел против. Но когда нансен женился на его жене – этого уже он стерпеть не смог».
Сигрун и Фритьоф поженились 17 декабря 1919 года.
Положение хозяйки дома было, безусловно, приятно для Сигрун, но отношения с детьми Нансена оставались прохладными всю жизнь. «Новая жена» прекрасно понимала, что для взрослых детей ее мужа трудно принять новую «фру Нансен» - и старалась ничем не раздражать их, держась в тени Фритьофа.
«Давай останемся там навсегда!»
Многие биографы, описывая последние годы жизни Фритьофа Нансена и его болезнь, ничего не говорят о том, что он до конца своих дней невероятно любил жизнь – и женщин.
В книге «Нансен и его женщины» Карин Берг пишет о последней любви Нансена – американской журналистке и писательнице норвежского происхождения Бренде Уеланд. У романа есть свидетели – тридцать писем, которые хранятся в «Историческом обществе Миннесоты» в США. Познакомил Бренду и Фритьофа ее отец, Андреас Уеланд, который регулярно приезжал на свою историческую родину. В очередной раз он отправился в Норвегию в мае 1928 году и на корабле познакомился с Нансеном, возвращавшимся домой после турне. Они подружились, им было о чем поговорить, потому что Андреас Уеланд был известным адвокатом и сыном крупного норвежского политика. Приехав в Норвегию, Нансен пригласил Уеланд и еще несколько своих друзей на автомобильную прогулку. А Уеланд в ответ пригласил Фритьоф пожить у них дома, когда он в следующий раз приедет в Норвегию.
Нансен приехал в США в 1929 году обсуждать строительство цеппелина и жил у Андреаса. Бренда договорилась взять у известного норвежца интервью – и впервые увидела его в Нью-Йорке в марте. И влюбилась с первого взгляда. Нансен ответил ей взаимностью.
Они состояли в переписке до последних дней жизни Фритьофа. Он писал ей трогательные письма: “My darlig Brenda! I love your name, Brenda, it is the fire of your soul, and your radiant burning eyes”.
Никогда ране в жизни, как писал сам Фритьоф, он не встречал такой открытой и искренней девушки, которая могла бы с первого взгляда пробудить в нем ответное чувство. Он настолько был увлечен ею. Даже предложил отправиться вместе с ним в полет на цеппелине и добавил: «Если мы не вернемся, это не имеет ни малейшего значения, потому я бы хотел, чтобы мы вместе остались там навсегда».
В статье использованы материалы книги автора – первой русскоязычной биографии «Нансен. Человек и миф» http://www.igrslov.ru/?m=articles&an=nansen,
которая вышла в издательстве «Игра слов» при поддержке Посольства Норвегии в РФ
Автор: Наталия Будур
Опубликовано: БНИЦ/Шпилькин С.В.
Наталия Будур - ФРИТЬОФ НАНСЕН И ЕГО ЖЕНЩИНЫ, расширенная версия Наталия Будур - ФРИТЬОФ НАНСЕН И ЕГО ЖЕНЩИНЫ, расширенная версия
|
Сделать стартовой 
Поставить закладку 
Поиск по сайту 
Карта сайта 
Наши баннеры 
Обратная связь
